Чернобыль. Для большинства граждан это слово почти страшилка, потому что связывают его с аварией на Чернобыльской АЭС, радиоактивным загрязнением, для других это географическое название – родина, хоть и посыпанная пеплом техногенной катастрофы. А родная сторона и есть тот самый милый, самый дорогой на свете уголок земли, который называют Отчизна, который защищали в разные времена от врагов и напастей издревле наши предки.

При упоминании слова Чернобыль глаза моей собеседницы – Марии Ивановны Манойло – заблестели от появившихся слёз. Глядя на неё, понимаю, что затронута больная тема, однако прошу вспомнить тот день – 26 апреля 1986 года.

– Мы жили в деревне Залесье Брагинского района. Был обычный весенний день, солнечный, красивый. Тогда Александр и Фаина Дороньки провожали сына Александра в армию. Невестка нашего соседа Галина родила в Комаринском роддоме девочку. Соседи радовались появлению внучки.

Там, на юге Беларуси, теплее. Уже пахла на всю округу распустившаяся черёмуха, радовала своей зеленью трава, примеряли весеннее убранство лиственные деревья, зацветали сады, наперебой во все голоса пели вернувшиеся из тёплых стран птицы. А долго любоваться этой красотой не позволяло время: тёплые деньки выдались, на выходные приехали родственники, и сельчане старались произвести сельскохозяйственные работы на личных приусадебных участках, ведь поля совхоза «Посудово», куда входила деревня Залесье, были уже засеяны почти все. Ведь не зря говорят, что весенний день – год кормит.

Многие сельчане сажали картофель в летних фуфайках. Было душно, открывали форточки.
И вдруг над деревней пролетел вертолёт, сел на огородах. Из него быстро выбежал человек, взял грунт и улетел. Через некоторое время приземлился второй вертолёт – взял пробу воды из колодца, затем третий – на поле за деревней. И так несколько раз в сутки. А Залесье находится в 10 километрах прямой видимости от ЧАЭС. Трубы и огни станции можно было наблюдать летом из деревни. Тревога закралась: что-то случилось, ведь не зря здесь летают вертолёты.

А назавтра рейсовый автобус на Чернобыль отправили с полпути обратно. Сомнений не оставалось: произошло что-то серьёзное… Что? Полное неведение. Никто ничего не говорил. Только догадки и предположения. Волнение нарастало. Люди пребывали в полной растерянности: что делать?

Родственники изо всей Беларуси звонили, спрашивали, что у нас, а мы ничего не могли ответить. И только 3 мая нам позвонили из райцентра и сообщили, что якобы будут выселять деревню. В 22 часа того же дня директор совхоза «Посудово» В. Садченко срочно вызвал в контору хозяйства главных специалистов, в том числе и секретаря-машинистку М. Манойло. Он говорил кратко, словно инструктировал, мол, идите, поднимайте людей, беда. Специалисты распределили между собой улицы. Почему такая срочность, и неужели нельзя подождать до утра?! И какие слова нужно было найти, чтобы разбудить односельчан и сказать об эвакуации, чтобы не вызвать панику. С собой можно было взять подушку, одеяло, документы, драгоценности. Больше ничего. Объявляли, мол, людей увозят временно, на три дня.


А в Залесье возле оставленного дома Марии Манойло опять цветут яблони

К 7 часам утра следующего дня (4 мая) – это была Пасха – об эвакуации были оповещены все односельчане. Многим не верилось: ни запаха, ни цвета, не щиплет, не горит, а нужно оставлять то, что нажито годами и ехать… Куда?

Мария Ивановна лишь заглянула домой, чтобы подоить недавно отелившуюся корову, и вновь на работу. Директор совхоза распорядился: будем вывозить скот. Совхозное дойное стадо (около 300 коров) и овец погнали к новому месту. Это была деревня Углы, что в 50 километрах от Залесья (в 15 километрах от Брагина в направлении Лоева). Крупный рогатый скот населения грузили на машины. Кроме того, в совхозе имелась большая свиноферма, где содержалось около 5 тысяч свиней. По поручению директора Мария Манойло была занята на взвешивании скота.

– Трудно воспроизвести, как это всё происходило: коровы мычали, свиньи визжали. Люди немогли сдерживать слёзы. А транспортный поток по центральной улице деревни уже был непрерывным, – добавляет она.
К тому времени были уже поданы автобусы для перевозки жителей деревни. Их всех – а это около 200 семей – в спешном порядке вывезли, расположили в д. Углы, как говорится, с подселением к местным жителям, оговаривая, мол, на три дня.

В роли нежеланных гостей посудовцы жили аж до сентября. Слава Богу, детей отправили в санатории, летние оздоровительные лагеря на всё лето. А взрослые работали здесь. (В отдельной кошаре в д. Углы содержался совхозный скот, его нужно было кормить и доить, а коров жителей Залесья пришлось сдать на мясокомбинат).

Надежда о том, что посудовцы вернутся в свои дома, таяла с каждым днём. Многие молодые родители уезжали на другое место жительства. Так получилось, что М. Манойло кроме своих должностных обязанностей стала вести ещё и кадры. Мария Ивановна в то время уже находилась на пенсии, муж Михаил Игнатьевич – ветеран Великой Отечественной войны – тоже (хотя работал ещё шофёром). В семье проживала ещё и престарелая мать Марии. Как-то Мария Ивановна заикнулась директору, мол, Валерий Павлович, отпустите? Тот глубоко вздохнул и сказал: «Я на Вас рассчитывал. Вы же всё здесь знаете».

После такого разговора семья Манойло не могла уже оставить руководителя хозяйства. Работы было много. Необходимо было выдать множество справок односельчанам о составе семьи, привести в порядок трудовые книжки разъезжавшимся на новое место жительства и т.д. Совхоз был ликвидирован. Её последний день работы в совхозе – 3 октября 1986 года. Потом было отселение. Так семья Манойло оказалась в Речице.

Елена Ускова
Фото из альбома семьи Манойло

www.belta.by